+7 (351) 778-65-73
+7 922-739-99-93
регистратура
с 7:00 до 19:00
Сказки Андрея Суздальцева
Содержание:
Свечка
В храме на подсвечнике горела маленькая свечечка. Ее зажгли совсем недавно, и, когда над ней затрепетал золотой огонек, ей показалось, что у нее открылись глаза. Она осмотрелась и увидела, что рядом с ней стояли такие же свечки — все они беззвучно горели вокруг нее, и свет каждой из них поднимался вверх, к иконе.
Свечечка посмотрела на икону и вдруг увидела чудесные глаза, устремленные на нее. Она затрепетала еще сильнее. «Это Он, это Он», — подумала свечечка и изо всех сил потянулась своим огоньком к Тому, Кто смотрел на нее с иконы с такой любовью. Она еще не знала, как Его зовут, но сразу же поняла, что нет никого на свете сильнее, прекраснее и добрее Его.
Потом свечечка услышала, что люди в храме называют Его Иисус. О, как ей вдруг захотелось стать большой и яркой, чтобы подняться к этим удивительным глазам и сказать Иисусу: «Я люблю Тебя». Она забыла, что была всего навсего маленькой церковной свечечкой и не умела разговаривать. Но у нее был ее огонек. И маленькая свечечка старалась гореть ярче других, чтобы Иисус догадался, что она Его любит.
Но чем больше проходило времени, тем сильнее таял и плавился ее воск, и тем меньше становилась сама свеча. И когда она стала совсем маленькой, то по-настоящему заплакала, потому что поняла, что так и не сумеет подняться туда, где светились прекрасные глаза Иисуса. А капельки воска текли и текли с нее, как горячие слезы. И вот от свечечки почти ничего не осталось. Тогда к ней подошел человек и дунул на нее.
Но в последний момент она вспыхнула так ярко, как будто хотела крикнуть: «Я хочу быть с Тобой, я очень хочу всегда быть с Тобой. Увидь меня!» И ей показалось, что Иисус взглянул на нее…
Когда свечечка вновь открыла глаза, она увидела, что ее обступил удивительный мир. Вокруг колыхались изумрудно-зеленые деревья, все пронизанные ласковым светом. Под ними бежали хрустальные ручьи, и живые цветы пели чудесные песни, а на ветках сидели сказочные птицы и дети, от одежд которых расходились золотые лучи. Дети смеялись и играли с птицами. И вдруг один мальчик увидел ее и сказал: «Смотрите, свечечка, она пришла к нам». А свечечка почувствовала, что с ней творится что-то необыкновенное. Она ощутила такую радость, о какой даже не догадывалась в своей прежней коротенькой жизни.
Дело в том, что маленькая свечечка у всех на глазах превратилась в белоснежного ангела с огромными, словно горящими, крыльями и золотыми глазами. Но она почти не заметила того, что с ней случилось, потому что все это время искала глаза Иисуса. И она нашла их. Но теперь они смотрели на нее не с иконы. Она увидела Его Самого и, когда Он протянул к ней руки, маленькая церковная свечечка, превратившаяся в чудесного ангела, — взлетела и села на плечо к Иисусу. Теперь это было совсем легко, и не надо было тянуться вверх изо всех сил и плакать оттого, что ничего не получается.
— Что же со мной случилось? Как все это произошло? Неужели это правда? — спросила она, заглядывая в лучистые, самые удивительные на свете, самые бездонные и добрые глаза.
— Это правда, — сказал ей Иисус. — Ты так горячо молилась и тянулась ко Мне! А когда кто-нибудь тянется ко Мне так жарко и настойчиво, сердце Мое не может отказать ему ни в чем.
— Разве я молилась? — удивилась свечечка. Я даже не знаю, что это значит — молиться…
— Молиться, — улыбнулись ей Глаза, — это значит тянуться ко Мне всей своей жизнью, как тянулась ты, это искать Меня и чувствовать Мой взгляд. Ты так хотела быть со Мной, что Я превратил тебя в ангела. Теперь ты всегда можешь видеть Меня.
Голос Иисуса был так мелодичен и ласков, что свечечке захотелось смеяться и петь. И она запела.
И когда она снова заглянула в необыкновенные глаза, то увидела в них — храм, тот самый, где она недавно горела, и подсвечник, и своих сестер — свечечек. И она прошептала: «Сильнее горите, сестрицы, сильнее, и ничего не бойтесь», так прошептала свечечка, ставшая ангелом. И свечи там, в церкви, закивали в ответ своими яркими золотыми огоньками. И она поняла, что они услыхали ее. И ей показалось, что даже люди, молящиеся в храме, расслышали ее слова. «Сильнее горите, сильнее, жарче», — прошептала она людям и, расправив крылья, влетела в поток радостного, вечно утреннего света, в котором кружились, смеялись и пели дети, птицы и ангелы. И бескрайнее небо сияло так нежно и сильно, как будто вся любовь Иисусовых глаз отразилась в нем.
Молитва христианина: поставляя свечу пред иконой(читается тайно, про себя):
Господи, приими жертву сию от трудов моих и воздаждь ми благодатию твоею. Согрей в молитве хладное сердце мое. Даждь ми горе возноситися, якоже огнь свечи сея. Украси мя верою, надеждою, любовию, кротостию, воздержанием, терпением, чистотою, — якоже цветами, от них же воск сей собрася. (Из книги «Как подобает молиться христианину во время Божественной Литургии» Благословение обители Преподобного Сергия. Свято-Троицкая Сергиева Лавра. Собственная типография. 1915г.)
Чудесная Книга
На столе лежала Книга. И когда в окошко залетал порыв ветра, листы ее начинали шуршать, вздрагивать и переворачиваться. Казалось, что Книга разговаривает. Но это только казалось, потому что говорить Книга не умела. Ты ведь знаешь, что для того, чтобы книга заговорила, нужно, чтобы в ней были слова, буквы, рисунки. У нашей же Книги ничего этого не было — листы ее были совершенно белыми, белыми, как облака, и ни одна буква, ни одно слово не светилось на ее пустых страницах.
И все-таки Книга жила. Она чувствовала, что могла бы много поведать о чем-то таком прекрасном и чудесном, о чем-то таком необычном и важном… но вот о чем, она не знала.
Однажды, когда ветер перебирал ее страницы, Книга увидела в окошко, что к дому приближаются два странника, два монаха. И тут она почувствовала, что именно сейчас что-то случится.
Монахи вошли в дом и увидели Книгу. Один из них взял ее в руки. «Ненаписанная книга, — сказал он, — прекрасная книга с совершенно чистыми страницами. Она словно ждет нас. Она как-будто догадывается, что на славянском языке, таком красивом и выразительном, не написано еще книг, потому что у славян до сих пор не было азбуки и письменности. Но теперь мы придумали специально для славянских народов азбуку, и они быстро научатся читать и писать. Уже на многих языках мира — на греческом, на латинском, на сирийском — записаны слова Господа Иисуса Христа. Ведь Он обратился ко всем народам на земле. А теперь мы можем записать Его слова и на славянском языке в этой вот чистой книге».
Потом монах достал из мешочка письменные принадлежности, обмакнул перо в краску, открыл первую страницу. И как ни тихо было прикосновение пера, Книга вздрогнула и затрепетала. А меж тем по странице уже бежали прекрасные славянские буквы, и Книге вдруг показалось, что каждую из них окружает золотое сияние. И вот уже целая фраза засветилась на первой странице: «От Марка Святое Благовествование».
Несколько дней, сменяя друг друга, работали монахи, и на страницах Книги, словно все новые драгоценные ветки и листья, разрастались дивные, совсем простые и бесконечно мудрые слова о Спасителе всех нас — Иисусе Христе, о тайнах мира, его радости, мудрости и печали.
И все это время Книга, замирая, следила за золотым Ангелом, который вынимал из своего сердца букву за буквой и подносил к кончику бегущего пера.
Когда работа подходила к концу, один из монахов сказал, обращаясь к Книге:
– Ну вот, теперь ты не просто Книга, теперь ты — Слово Божие, которого твой народ не знал, потому что у вас, славян, письменности не было, и вы не могли узнать о том, что говорил нам Господь. Но мы придумали азбуку для твоего народа. Теперь слова Бога на твоих страницах.
Книга заглянула внутрь себя и вздрогнула всеми своими страницами. Перед ней открылась золотая бездна. В этой бездне плавали миры, кружились звезды, чудесные слова, окутанные звездной пылью, говорили о том, что смерти не будет. И тут Книга почувствовала, как в ней забилось сердце, божественное сердце Того, о Ком она теперь рассказывала.
А вечером монахи привели первого ученика. «Смотри, — сказали они ему, — ты видишь, что здесь написано?» И один из них прочитал по складам:
— Е-ВАН-ГЕ-ЛИЕ, или Радостная весть. И Книга перестала быть Книгой. С этого мгновенья она стала голосом Того, Кто пришел в мир, чтобы спасти всех людей. Она стала голосом и Словом Бога.
Чудесный Образ
В давние времена жил на свете художник. Всю жизнь он рисовал голубых ангелов, святых в длинных дорожных плащах и золотых апостолов. Писал он также иконы Девы Марии и Иисуса Христа.
Он был человеком с детскими голубыми глазами и добрым сердцем. И, может быть, поэтому все, к чему прикасалась его кисть, — начинало светиться радостным, добрым светом. И когда какой-нибудь посетитель входил к нему в мастерскую, а сквозь разноцветный витраж окна падал луч солнца — все картины и иконы, словно сговорившись, начинали светиться. Казалось, они живут, двигаются и переговариваются. А, может быть, они и правда жили какой-то своей особенной жизнью — что сейчас об этом можно сказать?
Так или иначе, но слух о художнике и его искусстве дошел до настоятеля ближайшего монастыря и однажды утром тот пришел в мастерскую к мастеру, чтобы сделать ему заказ.
— Я вижу, ты преуспел в своем ремесле, — сказал отец настоятель, глядя в синие детские глаза старого мастера. Одного недостает твоим работам — строгости. Строгости и суровости. Может быть, ты забыл, как наш Господь Иисус Христос обличал зло мира, как он свил бич и выгнал торговцев из храма? Скажу тебе больше: Он никогда не улыбался. Он был очень серьезен. Еще бы! Он пришел бороться с самим сатаной. Он пришел для того, чтобы быть распятым за нас… Нет, нет, Ему было не до улыбок. Твои же картины — они слишком радостные, слишком светлые, даже легкомысленные… Нет, нет, не это мне нужно.
— Все это так, — отвечал художник, — и я, конечно, человек не ученый, но я знаю, что Евангелие означает в переводе — Радостная весть, и еще я помню, как Господь сказал своим ученикам: «Радуйтесь и веселитесь», и еще я помню, как Он возрадовался духом, когда ученики вернулись с проповеди, и еще Он ведь такой добрый и так любит нас… Почему бы Ему и не ободрить нас улыбкой? —так отвечал настоятелю старый художник.
— Я вижу, ты совсем не знаком с богословием, — сказал отец настоятель, — но мастер ты искусный, поэтому ты напишешь для нашего монастыря образ грозного Христа и сделаешь это так, как я тебе скажу.
И тут отец настоятель вспомнил всех нераскаявшихся грешников, которые на Страшном суде должны отправиться прямиком в ад. Лицо его стало сурово.
— Ты напишешь Христа Судью, и я покажу тебе, как это сделать, — сказал он.
Через месяц новая икона висела в одной из часовен монастыря. А еще через несколько дней отец настоятель заболел. В стране тогда свирепствовала чума, и монастырский врач, осмотрев больного, сказал, что дни его сочтены.
Однажды вечером отец настоятель лежал один в своей келье и пытался молиться, но на этот раз у него ничего не получилось. Ему стало страшно. Он не хотел умирать. Столько было прекрасного в жизни, столько еще надо было сделать для Бога и для людей, а ведь он еще совсем не стар, и надо же было ему заразиться этой страшной болезнью. Страшно, очень страшно стало ему. И тогда он встал и на слабых, дрожащих ногах кое-как дошел до часовни, где висела новая икона, написанная добрым художником под руководством самого настоятеля. Он остановился против нее.
— Господи, — прошептал он, — помоги мне. Не дай умереть.
Но когда он поднял глаза, то увидел, что на него смотрят неумолимые глаза грозного Судьи, Того Самого, о Котором он говорил художнику, только теперь он не мог выдержать этого взгляда. И снова страх и отчаяние охватили отца настоятеля.
— Неужели я осужден на смерть? — воскликнул он, — неужели этот грозный образ, который мне когда-то казался единственно правдивым, не даст мне никакого утешения?
— Господи! — воскликнул отец настоятель, и в эту минуту он почему-то вспомнил детские, добрые глаза художника, — Господи! Ты не можешь быть все время суров. Господи, пожалей меня.
И тут ему показалось, что в стены часовни, словно некогда в стены мастерской художника, через разноцветные стекла ворвался луч солнца и упал на икону. И когда он посмотрел на нее — он не поверил своим глазам: он увидел, что грозный лик Иисуса тихо улыбнулся ему всепрощающей мудрой улыбкой, а часовню словно заполнили голубые ангелы, святые в длинных плащах и золотые апостолы. «Боже, как Ты добр», — пробормотал отец настоятель и закрыл глаза. С этого дня он стал поправляться. А через неделю он поручил художнику с детскими глазами расписать главную часовню монастыря.
И когда работа была закончена, казалось, все краски мира светились, сияли, ликовали на стенах с новыми росписями, а молитва здесь была особенно радостной и возвышенной. Говорят, что таинственный свет, исходящий от этой часовни, можно было видеть ночью в деревне, расположенной в целых трех милях от монастыря. Так это или нет, я точно сказать не могу, но вот что я знаю наверняка, так это то, что отец настоятель стал самым настоящим святым и, умиая, с улыбкой благословил своего художника с детскими глазами.
Иллюстрации: росписи Владимирского собора г.Киев, Храма Воскресения Христова (Спаса на Крови) Санкт — Петербург. Худ. Васнецов Виктор Михайлович и Нестеров Михаил Васильевич